О чёрном альпинисте и других жителях гор. Часть вторая

О «черном альпинисте» и других жителях гор (продолжение)

Вторая загадка.
Начну, пожалуй, издалека. Случай произошел в Алибекской хижине (долина р. Алибек, Домбай). А, как известно, славится это место присутствием «Алибекской девы» и не только этим. Славен и сам ледник Алибек. Есть у него две странности.
Это единственный ледник на Кавказе, который находится ниже границы леса, т.е. течет, по-существу, в лесу. И он единственный на Кавказе, который не уменьшает свои размеры, а увеличивает. Ледник, который наступает.
В 60-е годы на нем проводили эксперимент по увеличению выработки электроэнергии гидроэлектростанциями. Для этого его засыпали угольной пылью, чтобы усилить таянье в летнее время. Но, ледник выстоял.
Так вот, начну, как и сказал, издалека. Из соседней долины.
Долина р. Аксаут. «Ак» — белый, чистый, «сау/су» — вода. Вода в реке, действительно, очень чистая. Хотя каждая горная долина красива по — своему и имеет свой шарм (иногда, правда, мрачноватый), но долина Аксаута — одно из излюбленных моих мест на Кавказе. Если бы меня спросили, что я, в первую очередь, хотел бы показать впервые попавшим на Кавказ, то наряду с ледяным Сфинксом на леднике Бартуй, в Осетии, Райской поляной и озером Микелай (там же), Чалаатским ледопадом в Сванетии (три ступени по 500 метров высотой каждая! Три Останкинских телевышки!), стеной Улутау в Приэльбрусье, долиной Танадона в Суганских Альпах, верховьями Риони, «Жемчужиной Ацгары» в Абишира-Ахубе, южными склонами Домбайской стены, цветочной долиной Черенкола в Гвандре, панорамой на спуске с Северных Доломитов, я бы назвал и долину Аксаута.
Ничего в ней, вроде бы, необычного нет. Но это, наверняка, как первая любовь. Домашняя она, уютная, замыкаемая целой чередой прекрасных пиков: Аксаут, Каракая, Марухкая.
Есть у нее и свой секрет. Лишь иногда она приоткрывает в своих верховьях пелену тумана, за которой прячется перевал, который так и называется — Туманный.
Можно раз десять пройти и проехать по долине, так и не увидев полной картины ее верховий. А на одиннадцатый — ба!, а это еще откуда взялось? И, обычно, подобный сюрприз преподносится вечером, когда долина погружается в сумерки и солнце остается лишь на верхушках самых высоких пиков.
В тот год, о котором я хочу рассказать, в этой долине проходили областные сборы СИП — средней инструкторской подготовки.
На верхней границе леса долина упирается в лесистый вал старой морены. Точь-в -точь громадная меховая папаха, оставленная великаном. Лагерь сборов, как раз и располагался на этой «папахе». Чтобы добраться к лагерю, приходилось переходить реку по поваленному бревну. Здесь река течет в скальном коридоре, высотой метров десять. Перил на бревне, естественно, не повесили. Видимо, с целью отработки спасательных работ на горной реке. В первый раз переправлялись долго, под смешки и возгласы ранее прибывших, а потом привыкли и бегали бегом за грибами и малиной.
Малинник в верховьях Аксаута — это отдельная история и еще одна его достопримечательность . Здесь малинник не такой огромный и многокилометровый, как в долине Ненскры, в Сванетии, но…
Значит так: чтобы нарвать малины, малину не ищешь. Сперва ищешь удобный и плоский камень возле куста малины (особым спросом пользовались камни на которые можно лечь), ложишься или садишься и … рвешь малину. Потому, что она — везде.
Есть еще на Кавказе места знаменитые чем-то подобным. В долине Адыр-су, например, через реку от альплагеря «Джайлык», есть участок леса в котором сложно ходить — все время смотришь под ноги. Не будешь смотреть — будешь ходить по грибам. А они скользкие.
В Гвандре, в низовья Гондарая, своя фишка. Как-то под вечер, уже в сумерках, пробежав за световой день 32 км с набором высоты в 1,5 км и потерей высоты в 2,2 км, перебравшись через два перевала, решили стать на ночлег. Поляны — как на подбор, с почти газонной травой. Начали выбирать место — а под ногами хлюпает! Что за ерунда?! Посветили фонарем, а трава красная! Земляника! Так и маялись с час, пока не нашли место без земляники.
На южной стороне Домбайской стены — там черника, размером с мелкую вишню. Особый вид, эндемик. Собирается по ранее описанной методе, при помощи плоского камня.
Итак, вернемся к сборам. Перебравшись без пострадавших в лагерь, натыкаемся на руководителя сборов. Мастер спорта, призер чемпионатов СССР по горному туризму сидит под сосной с полуторалитровой кружкой кофе, окруженный горами тогдашнего дефицита: копченая колбаса, тушенка, сгущенка, растворимый кофе, ящики с шоколадом. Сибаритствует.
Мы тоже потом стали сибаритами.
По утру выползаешь из палатки к костру, когда в долине еще лежит ночная тьма, а над рекой — туман, и вершины гор только-только начали розоветь. У негаснущего костра всегда кто-то есть: или встал раньше, или вообще ночевал у костра.
Нашариваешь в ближайшей куче банок банку с кофе и банку с конфитюром (лучше венгерский, абрикосовый). Достаешь из палатки мягчайший, вечерней выпечки батон (в поселке у геологов покупали), сливочное масло, и готовишь бутерброд «для худеющих»: половина батона, разрезанного вдоль, слой сливочного масла и полбанки конфитюра. Пока готовится бутерброд, успевает нагреться вода для кофе. Усаживаешься поудобнее, и начинаешь сибаритствовать, наблюдая как вершины гор становятся малиновыми, затем оранжевыми, потом начинают блистать расплавленным золотом, как ночной мрак уползает в реку, уступая место солнечному свету.
Если вы думаете, что во время этого действа мы о чем-то говорим, то ошибетесь. Тишина. Тишина до тех пор, пока солнце не доберется до лагеря. Все сидят и наблюдают за происходящим.
Итак, иду защищать маршрут к руководителю сборов. Выслушав меня со скептической усмешкой, призер чемпионатов задает вопрос: «Что есть туризм?» и сам на него отвечает: «Форма активного отдыха. Вот вы и должны отдыхать , а не превращаться во вьючных животных!»
Тут же, на местности, простым тыканьем пальца рисуется мой новый маршрут: первое кольцо, второе, третье, линейная часть. Задиктовывается «официальная легенда» маршрута, в которой он, чудесным образом, превращается в линейный (иначе не пойдет в зачет). Получаю в маршрутную книжку синий штамп о том, что выход разрешен, и, совсем напоследок, совет по технике безопасности — не пить много горячего чаю, ибо лопнет мочевой пузырь и ошпарит ноги, а без ног, какой ты турист?
Во втором кольце моего маршрута и оказалась Алибекская хижина.

Первоначально, мы не собирались в ней ночевать. Но с нами, за компанию, увязался гляциолог — отпускник. Через два перевала он шел в одиночку в Домбай попить пива. Он и уговорил нас остановиться в хижине на ночлег.
К хижине подошли под вечер. На тот момент хижина была брошена. Ее собирались то ли сносить, то ли переносить. В свое время хижина пользовалась большой популярностью, несмотря на отсутствие света и прочих коммунальных удобств. Воду носили с ледника, топили печи. За то, можно было пожить в относительной оторванности от цивилизации. Сама хижина — довольно большое здание с мансардой.
Входная дверь была заперта, но одно из окон было разбито. Вот через это окно мы и попали в хижину. Что поразило — обилие развешенных к месту и не к месту различных табличек, свезенных со всей территории Союза и автографы космонавтов. На комнате инструкторов красовался настоящий раритет — медная табличка с надписью «Классная дама».
Хижина была пуста. Мы осмотрели все, поднялись в мансарду. Из мансарды был выход наружу, над которым висела табличка «Извините, лифт временно не работает». До земли метров восемь, не меньше и полное отсутствие признаков лестницы. Еще кто-то пошутил: «Выход для спуска дюльфером». В одной из комнат мансарды лежали разбитые приборы, и на полу красовалось небольшое ртутное озерцо. Декретно постановили — в мансарду не ходить, после чего дверь в нее была закрыта на ледоруб.
На меня месторасположение хижины произвело несколько гнетущее впечатление. Она стояла между двумя валами старых морен заросших березовым криволесьем. Как в яме.
Вечером, решил сходить за водой. Начинало темнеть. Альпинисты, закончив свои занятия на леднике Алибек по отработке приемов самостраховки на льду, которые в народе назывались «Зарубился сам — заруби товарища», двинулись в сторону Домбая. Узкая тропинка вилась между двумя стенами густых кустов, которые к этому времени смотрелись как настоящие стены. Идти было достаточно далеко, к другому леднику под названием Двуязычный. Оттуда начинался путь к нашему следующему перевалу.
Когда возвращался назад, практически стемнело. Фонаря я не взял, но тропинка была еще видна.
За одним из поворотов столкнулся нос к носу со следующим нашим гонцом за водой. От неожиданности он вздрогнул и предложил сходить за водой вместе. Пожаловался, что ему тоже не по себе бродить в одиночку.
Вечером, после ужина, решили закрыть полностью доступ в хижину. Закрыли дверь в комнату с разбитым окном, дверь в комнату с входной дверью, все двери ведущие к той части здания, которую мы занимали. И, в которой находилась лестница, ведущая в мансарду.
На ночь понарассказывали друг другу всяких ужасов. От народного творчества о черной руке до Проспера Мериме с его «Венерой Илльской». Помянули и «Алибекскую деву».
Ночью я проснулся от крика «Не подходи, не подходи!» Кричали на соседних нарах. Я поднялся. Кому-то, видимо, приснился страшный сон после всех наших «ужастиков». Проснулся не я один. Еще трое сидящих смутно чернели в темноте и, судя по движению силуэтов, пытались определить, кто кричит, и кто проснулся.
Спустя некоторое время один из нас произнес: «Слышите?» Над нами в мансарде кто-то ходил. Судя по звукам, там передвигалось достаточно тяжелое тело. Половицы скрипели в такт шагам. Кто-то медленно, словно что-то разыскивая, бродил по мансарде.
Я предложил сходить посмотреть. Желающих не нашлось. Да мне и самому не больно хотелось идти. Отговорили друг друга тем, что в здание, после наших укреплений и баррикад, в принципе невозможно проникнуть. Проснулись еще двое. Так и сидели, прислушиваясь к скрипу половиц над головой. Некто побродил еще минут сорок и шаги стихли.
Утром мы перепроверили все наши «замки». Но ничего не было нарушено.
Поднялись в мансарду, но никаких новых следов не нашли. Дверь с отсутствующим лифтом тоже оказалась запертой изнутри.
Вот такая вторая загадка.
автор Mist